Пиво и свадебный обряд на Руси. Часть 2

В XIX в. ещё могли насильно выдавать девушку замуж за незнакомого человека из другой волости. Нужно было преодолеть отчуждённость между женихом и невестой. Родственники жениха подносили ей стакан пива, на дне которого лежали деньги, она в ответ запевала:
Не хочу пива пьянова
Я не пью зелена вина.

Причитала и отказывалась пить:
Да я обвет-от положила
Не пить пива-то пьяново...

В данном случае отказ невесты пить пиво означал нежелание выходить замуж, а её согласие – готовность вступить в брак. В конце концов невеста пила пиво и угощала им подружек, а деньги со дна стакана забирала себе. После этого действия она символически покорялась жениху и принимала от него остальные подарки. Сначала сторона невесты угощала пивом женихову родню, потом сторона жениха угощала вином родителей невесты. Это был самый важный момент последнего предсвадебного дня. Взаимные угощения двух сторон пивом означали бесповоротность свадьбы. После этого начинался настоящий пир – накрывали стол для приборян, то есть родственников жениха, ставили несколько бочек пива. Все угощались пивом сами, цедя его в братыни.

Ярким обрядом девичника, в котором использовали пиво, было приплакивание, называемое также приплакивание к пиву – прощание невесты со своими знакомыми и одновременно знакомство с приборянами. По обычаю в девичьем углу горницы ставили стол с братыней пива и чашкой для денег. Невеста, стоя у стола, подавала гостям на подносе пиво, охала и причитала. Вместо неё это могли делать девицы или нанятые плачеи. Приплакивали гостей в определённой последовательности, которая зависела от местных особенностей. В Череповецком уезде невеста начинала приплакивание с отца: «Подойди, родимый батюшка, ты ко мне, да красной девице, на стакан, да пива пьяного, изволь принять, изволь и выкушать. С этого б да пива пьяного весела б была буйна голова, радостно бы ретиво сердце. Начинай, кормилец батюшка, мене класти золоту казну, с твоей руки да правой бы, мне наклали бы больше ста рублей».

Отец подходил, выпивал стакан пива или водки и клал на стол «золоту казну» в виде серебрушки или медяка. На Верхней Кокшеньге приплакивали сначала близкую родню, потом парней. Иногда близкую родню приплакивали на следующее утро – перед венцом. В Тотьме невеста приплакивала своих подружек, а не молодых парней. Каждого приплакиваемого называли по имени, выпричитывали ему приветливое слово и угощали от имени невесты:
Да здравствуй, здравствуй-ко, братеу-ко,
Тибе добро да пожаловать
Стакан пива-то пьяново,
...Да со тово пива пьяново
Да не болит-то буйна глава,
Да не берёт-то похмельицо.

Названный человек подходил к невесте, пил пиво и в благодарность клал ей в чашку от 5 до 15 копеек, невеста ему низко кланялась. Потом в тот же стакан наливали пиво следующему гостю. Если же он был из числа приборян, его после приплакивания одаривали полотенцем. Затем невеста и жених подавали ему пиво, а он вытирался полученным подарком. В другом варианте приплакивания, распространённом в Шенкурском уезде Архангельской губернии, подруги невесты вместо неё разливали пиво из братин в стаканы и подносили молодым ребятам. Невеста, приплакивая своих подружек, подносила им пиво и причитала:
Вы попейте, подруженьки,
Моего пива пьянаго
на горе горьком девишницке...

Каждая подружка выпивала пиво и закусывала пирогом, потом выходила из-за стола и причитала:
Слава Христу, слава Небесному!
Я поела, да покушала
И напилась пива пьянаго,
Со своим со прибранными
И со подружками-голубушками.

После ухода всех гостей и жениха собирался стол только для подружек. Невеста усаживала их, с радостью угощала пивом и кланялась в ноги. Подруги невесты пили пиво в небольших количествах, гораздо меньших, чем мужчины и замужние женщины, – соблюдали приличия, боялись осуждения близких и насмешек со стороны чужаков. Накануне свадебного дня или утром перед свадьбой невеста в сопровождении близких подруг или родителей шла в баню. Брали с собой туесок пива. После мытья невеста обливала пивом лицо, руки и грудь так, чтобы оно сливалось обратно в туесок. Потом это пиво ставилось в подполье, к нему добавляли воду, хлеб и соль. Этой смесью невеста, намылившись, умывалась перед выходом к жениху на девичнике, а в день свадьбы, во время вывода невесты, этой пивной смесью угощали приборян. Те знали или догадывались, что это за напиток, и только делали вид, что пьют его, поднося к губам братину. Этим же пивом встречали приборян во дворе в день хлибин, то есть приезда на пиршество новобрачных с гостями к родителям молодой.

В Череповецком уезде невеста, выйдя из бани и придя домой, сначала благодарила родителей за баню, а затем причитала:
Ох ти, мне, мине тошнехонько,
Сколь гораздо обиднешинько!
Омманули миня, девушку:
Мне сказали, красной девиче,
Что во байну то, во опарушу,
Намощен да мост калиновый,
Шелковы виницки висят на грядоцке,
Бело мылецко лежит на окошецке,
Цветно платьиче лежит на лавоцке...

Отношение к целомудренности новобрачной было строгим. Если новобрачная оказывалась не девственной, то свахе наливали пива в стакан с отбитым дном, и когда сваха брала стакан в руки, дно отваливалось, и пиво проливалось на её платье. Это подтверждало нечистоту невесты. В конце XIX в. это обстоятельство улаживалось молодыми келейно, так, чтобы ни гости, ни родные ничего не заподозрили. В свадебном ритуале никаких изменений не происходило, но часто дальнейшая жизнь супругов не складывалась. Муж бил жену и при всяком удобном случае напоминал, какая она вышла за него. Родственники жениха собирались вместе за одним столом перед свадьбой в его доме на парневике, или парнишнике. Растапливалась баня, и дружка с тысяцким – крёстным отцом – вели туда жениха.